В наши дни, в эпоху выставок собак, владельцы разводят бульдогов не для боев, как прежде, а на показ; бытует мне­ние, что стандарт установлен исключительно в качестве руководства для экспертизы и является всего-навсего искус­ственно разработанной и современной концепцией выста­вочного экземпляра. Такое утверждение может быть вполне справедливым по отношению к стандартам некоторых совре­менных пород, которые время от времени «входят в моду», но никогда прежде не использовались для определенных це­лей. Что касается стандарта бульдога, это утверждение кате­горически не верно.

В 1859 году, когда бульдоги стали участвовать в выстав­ках собак, у организаторов и участников, равно как и у эк­спертов, возникла необходимость в специальном руковод­стве. Выполнить эту задачу взялся в 1864 году любитель породы Джейкоб Лэмфиер, житель Бирмингема. Однако профессиональное описание породы было сделано члена­ми первого клуба любителей бульдогов Великобритании в 1865 году и получило название Фило-Куонский стандарт. Он представлял собой подробное, хотя и несколько идеа­лизированное описание собаки, которая в силу особенно­стей костно-мышечного аппарата прекрасно подходила для боев с быками. Члены клуба были истинными знатоками буль-бейтинга, ибо многие из них родились в эпоху, когда он пользовался широкой популярностью, и некоторые даже так или иначе принимали активное участие в этих состя­заниях. Десять лет спустя клуб любителей бульдогов (в это время он уже  приобрел  официальный статус корпорации) выпустил переработанное и дополненное описание стан­дарта. Новое руководство по основным параметрам не рас­ходилось с предыдущим,   но  некоторым образом   «прихо­рашивало» бульдога для участия в бенч-шоу (выставках). Тем не менее все свойства и черты исконного английского буль­дога были по-прежнему представлены точно и достоверно. То же самое можно сказать и о стандарте, принятом Аме­риканским  клубом любителей бульдогов и на самом деле лишь слегка видоизменившем британскую версию. К при­меру, его название звучало так: «Стандарт идеального ста­роанглийского бульдога» и т.п. Время от времени стандарт перерабатывался, но внесенные поправки, помимо грамма­тических, практически не уводили от оригинала.  Единст­венное исключение коснулось веса — максимально допус­тимый вес был недавно поднят на 4,5 кг. А посему можно с уверенностью утверждать, что с некоторыми оговорками — разве что расставить точки над «і», которые никоим обра­зом не касаются физического строения,  — наш осново­полагающий стандарт рисует полный и точный словесный портрет старинного «делового» бульдога.

В качестве примера вышеупомянутых оговорок можно привести форму и постав ушей. С точки зрения буль-бейтинга это не имело значения, но поскольку стоячие уши или типа «тюльпан», а также «бутон», как справедливо счи­тается, портят экстерьер собаки, им теперь предпочли уши типа «роза». Однако обе предыдущие формы допускались первоначальным стандартом и по вполне понятной причи­не, ибо хозяева собак, выходящие на ринг для буль-бейтинга, имели обыкновение держать их за уши в ожидании сигна­ла «скрэтч». Попробуйте-ка удержать разгоряченного, ре­тивого пса за маленькое ухо типа «роза», какое требуется по нынешнему стандарту! Тип «роза» введен сравнительно Недавно и не успел достаточно утвердиться в экстерьере породы вследствие все еще встречающихся и нежелатель­ных ушей типа «бутон».  Более того, тот факт, что щенки обычно рождаются с ушами типа «бутон», неоспоримо до­казывает древнейшее происхождение такой формы.

Хвост также не играл никакой роли — ни при нападе­нии на быка, ни при обороне, — поэтому авторы пересмот­ренных версий стандарта имели полное основание утверж­дать, в частности, что хвост должен быть коротким и без каких-либо изгибов на конце. Но если просмотреть старин­ные гравюры, изображающие бульдогов тех времен, сразу бросится в глаза, что хвосты, хотя и посажены довольно низко, почти всегда имеют форму «ручки насоса», то есть длинные, упругие и загнутые на конце вверх. И причина этого вполне очевидна. В те далекие времена применялись самые различные хитроумные, в том числе жестокие, спо­собы и уловки ослабить хватку бульдога, вцепившегося в быка, медведя или барсука, и, в конце концов, выяснилось, что эффективнее и надежнее всего резко укусить его за хвост. Такой способ можно видеть на гравюрах, запечатлевших схватку бульдога с барсуком. Процедура, разумеется, весь­ма неприятная для обеих сторон, но, представьте, насколь­ко хуже она могла бы быть, в особенности для секунданта, если бы хвост был короткий или обрубленный! Итак, ни одна из вышеуказанных причин и потребностей не могла привести к необходимости выведения экземпляра, лишен­ного самой сущности бульдога.

Следует отметить, и без всякого преувеличения, что раз­работчики стандарта прежде всего руководствовались стрем­лением сохранить те основные черты, которые развивались у породы на протяжении столетий как в результате отбора, так и вследствие неумолимого закона «выживает сильней­ший». Насколько авторы преуспели в своем стремлении, мы вскоре узнаем, но прежде следует поглубже разобраться в схеме проведения буль-бейтинга.

Быка, выпускавшегося на ринг, привязывали крепкой веревкой, примерно 4,5—6 метров длиной, к столбу или кольцу, плотно врытому в землю. Шарнир на конце веревки позволял животному свободно двигаться по кругу. Концы рогов подпиливали или обматывали чем-нибудь, чтобы бык не бодал соперника, а лишь подбрасывал его. Тогда собака страдала только от «жуткого удара»,  по словам тогдашних комментаторов, при падении на землю. Как только «боевой бык» (то есть специально натренированный для подобных схваток или имевший опыт участия в них) был надежно при­вязан к столбу, он обычно начинал ходить кругами, время от времени останавливаясь, чтобы выгрести в земле мелкую траншею, способную некоторым образом защитить его нос, самую уязвимую часть тела, на которую, как быку было хо­рошо известно, прежде всего нацеливался противник. Тем временем игроки располагались по периметру ринга, при­держивая своих собак за уши.  По сигналу отпускали одну собаку или нескольких, в зависимости от характера матча — на свободное преследование или на травлю. К этому моменту бык, если он был опытным, уже перебирался к центру кру­га, где ему легче было маневрировать, и ожидал противни­ка, не спуская с него настороженных глаз, поставив близко друг к другу передние ноги и опустив между ними голову. Породистый дрессированный бульдог нападал на быка ис­ключительно спереди и, чаще всего, молча, нацеливаясь пря­мо в нос или губу. Бросаясь на быка, бульдог старался как можно ниже прижиматься к земле (это называлось «атака снизу»), чтобы проскочить под рогами, чему весьма способ­ствовали короткие передние конечности и развернутые на­ружу локти бульдога. Не достигнув цели, пес рисковал быть растоптанным. С другой стороны, бык мог с успехом под­хватить собаку рогами под живот и без видимых усилий под­бросить вверх. Тогда хозяин собаки или секундант бросались вперед и пытались смягчить неминуемое падение, поймав ее себе на плечи или подставив длинные укосины, по которым она благополучно сползала на землю. В некоторых местнос­тях было принято, чтобы женщины ловили падающих собак фартуками (говорят, в Тотнессе, Девоншир, для этой цели специально ткалась прочная ткань). Но в случае, если по­пытки поймать собаку терпели неудачу, бедное животное мог­ло тут же погибнуть, сломав при падении шею или спину. Поэтому шанс на выживание более других имели «коренас­тые» экземпляры — коротконогие, с широкой грудной клет­кой, короткой шеей и спиной. Но чаще всего собака лишь получала шок от удара о землю и, отлежавшись,  переведя дух, снова неистово бросалась на противника. Кстати, что интересно, бык почти никогда не нападает на человека или собаку, лежащих на земле без движения.

Если быку не удавалось поддеть соперника рогами или растоптать его, он незамедлительно менял тактику боя и пе­реходил в оборону. Подняв голову, он пытался удержать ее вне досягаемости противника, который в то же время с невероятным упорством подпрыгивал, пытаясь ее достать. В этой работе бульдогу помогали мускулистые бедра и креп­кие задние конечности, гораздо длиннее передних, а также расположение коленных и скакательных суставов, плюсны и выпуклая поясница. Кроме того, он обладал легким поясом задних конечностей, чуть подтянутым животом и гармонич­ным сложением, что, все вместе взятое, освобождало его от излишнего веса.

А теперь предположим, что бульдогу удалось ухватить быка. В таком случае последнему чрезвычайно редко уда­валось заставить собаку разжать челюсти, какие бы отча­янные попытки ни предпринимало несчастное животное — бык яростно бил копытами, усиленно мотал головой, под­брасывал своего мучителя в воздух и тут же бил его о зем­лю. Характерно выдающаяся нижняя челюсть позволяла собаке, бросившись на быка спереди (как поступали все породистые бульдоги во время нападения), вцепиться ему в морду надежнее, чем если бы его прикус был прямым, и хватка была крепче благодаря перекусу, широким и мощ­ным челюстям. Собака с иным прикусом была бы сброше­на быком в мгновение ока, поэтому нарушение прикуса и по сей день справедливо считается серьезным пороком.

Большая голова, в соответствии с требованиями стандар­та, которая зачастую считается причиной родовых травм и смертности, всегда рассматривалась как непременная черта экстерьера бульдога, хотя на первый взгляд может быть не­понятно, почему. Тем не менее это верно по двум парамет­рам, как-то: во-первых, чем больше голова, тем больше пло­щадь мышц, а следовательно, и сила челюстей, а во-вторых, кто знает, может быть, есть доля истины в утверждении Широкого круга старинных бульдожатников, что «у всех от­важных животных голова очень большая». В конце концов, единственное существо, способное сравниться по смелости с бульдогом, это бойцовый петух, и он обладает тем же свой­ством в весьма отчетливой степени. Едва ли следует напо­минать общеизвестный факт, что именно типичная закурношенность, то есть вздернутый кверху нос с крупными и широко открытыми ноздрями, позволяла этой собаке сохра­нять хватку, не испытывая при этом проблем с дыханием. А если бы прикус был прямым, а мочка носа была опущена вниз, быстро разбухающая бычья плоть, в которую собака вцепилась, как, впрочем, и ее собственная верхняя губа, сда­вили бы ноздри, нарушив дыхание, и вскоре вынудили бы разжать челюсти.

Кровь ручьем текла из раны, нанесенной бульдожьими зубами, и вязкой пеной покрывала морду, но не застилала глаза, поскольку они у бульдога большие, широко постав­лены и разделены глубокой бороздкой, по которой, как по каналу, стекает жидкость. Переход от лба к морде не по­зволяет этой жидкости затекать в ноздри, она стекает по складкам кожи, образующим морщины на морде, спускаясь по щекам и брылям, а там, смешавшись с сальным секре­том и слюной, падает вниз, как капает вода с кромки бе­лья, сохнущего на веревке. Таково предназначение брылей, которые наиболее выражены у таких собак, как бульдог и бладхаунд, то есть у бойцовых.

Наконец бык, изнемогающий от боли и усталости, но все еще сопротивляясь, медленно и угрюмо пригибает свою огромную голову к земле. Пока противник не сдался окон­чательно, бульдог слегка подается назад, чтобы не быть раздавленным в преддверии несомненной победы. В этот момент, пытаясь твердо держаться на ногах, бульдог воз­лагает надежды на мощную грудь и массивные крутые пле­чи. И при этом он продолжает яростно трясти и дергать свою несчастную жертву до тех пор, пока громогласным Мычанием бык не провозглашает свое поражение и уже без всякого сопротивления позволяет победителю, под гром ап­лодисментов, провести себя вокруг ринга.

Это жуткое повествование освещает лишь одну сторо­ну картины, ибо зачастую победа оставалась за тельцом, а Первоначальный удачный хват решал исход битвы всего на­половину и не всегда предвещал полную и окончательную победу. Нередко случалось и так, что, отчаянно тряся и крутя головой в попытке скинуть агрессора, бык отрывал его от себя вместе с куском носа, в который тот успевал вцепиться, и бульдог падал на землю, получая возмездие под копытами противника. Чаще всего это происходило с собаками тяжеловесными, в особенности с теми, у кого пояс задних конечностей был чересчур загружен, тогда как по британскому стандарту «поясница должна быть сравни­тельно узкой».

В одной из последних версий стандарта, разработан­ного Британским клубом (ОБ), максимально допустимый вес бульдога был увеличен с прежних «около 22,5 кг» до «25 кг». Это, несомненно, большая ошибка, и можно толь­ко надеяться, что она не явится отправным моментом к дальнейшему увеличению! Чересчур тяжелые собаки абсо­лютно не годятся для буль-бейтинга, о чем прекрасно зна­ли наши предки. И не только потому, что они становятся неповоротливыми. В силу излишнего веса собаки плоть, за которую она уцепится, почти наверняка будет вырвана, что повлечет за собой последствия, о которых уже было сказано. Кроме того, тяжелую собаку, которую подбросят на высоту около 4,5—12 метров, в результате падения ожи­дает практически неизбежная гибель.

Единственный вопрос, который остается рассмотреть, это окрас. Вероятно, следует отметить, что по стандарту всегда выбраковывались определенные расцветки, такие как черная, черная с подпалом и голубая. Эти масти считали неприемле­мыми, и организаторы состязаний по буль-бейтингу в давние времена расценивали их как явный признак нечистокровно­сти, а на ринг к бою с быком допускался исключительно и несомненно чистокровный бульдог.

В заключение давайте подытожим все перечисленные характеристики бульдога, укладывающиеся в рамки стандар­та, если мы правильно его интерпретировали, в соответствии с требованиями буль-бейтинга. Итак, эксперт, присуждаю­щий оценки выставочным собакам, едва ли существенно ошибется, если будет следовать четырем основным крите­риям: постав ушей; темные глаза; хвост, отвечающий тре­бованиям стандарта;  способность данного бульдога вступить в бой с быком. И бессмысленно возражать, будто это­му бульдогу никогда не придется воевать с быком. Если он соответствует стандарту и на самом деле является староан­глийским бульдогом, то у него это в крови.