В давние времена, гораздо, гораздо раньше потопа, во времена младенческого состояния человеческого рода людям, еще слабым и беспомощным, пришлось вести трудную войну с дикими зверями. Из всех животных плотоядных одна собака, наделенная высшими душевными качествами (дружелюбием и самопожертвованием), пристала к человеку и пошла с ним на врагов его. Время показало, что эти первые друзья человека помогли ему приобрести на земле господство над всеми хищными зверями. Собака помогала человеку добывать и пищу, охотясь вместе с ним за разными четвероногими животными и птицами. И все это она выполняла с большой охотой, будучи сама по природе своей страстный охотник. Эта страсть к охоте и до сих пор сохранилась у некоторых собак, которые потому и называются охотничьими (борзые, гончие и легавые). Бывали случаи, что гончие собаки, не изловив кабана или оленя в течение восьмичасовой травли, решались, голодая, провести ночь около зверя, чтоб с рассветом снова пуститься за ним. Охотничьи собаки, видимо, скучают, если их редко водить на охоту. Потеряв терпение, собаки нередко сами уходили на охоту в поле или на болото и проводили там по несколько часов в приискивании и поднимании дичи. Для такой цели соединялись иногда собаки различных пород, например, легавая с борзой. Легавая, как одаренная хорошим чутьем, отыскивала дичь, борзая, не имеющая хорошего чутья, но одаренная хорошим зрением и быстрыми ногами, нагоняла и ловила дичь.

Самую многочисленную семью между охотничьими породами собак составляют борзые. Английские борзые славятся быстротой своего бега. Лучшей из английских гончих считается лисья собака. Английские вельможи иногда занимались воспитанием этой собаки гораздо усерднее, чем всякими другими делами. За английских легавых собак платят огромные деньги. Так, например, за молодого пойнтера Фауста было заплачено на выставке 1878 г. 2730 фунтов стерлингов. Цена хорошая для всякого животного!..

Синяя Шапка

Синяя Шапка — так звали знаменитую английскую лисью собаку… В ней были соединены вместе все хорошие качества других собак: тонкость чутья кровяной, ум пуделя, быстрота бега борзой, храбрость бульдога. Раз на беге эта собака пробежала расстояние почти в 4¹/₂ английских мили в восемь минут и несколько секунд, а скаковая лошадь Фляинг-чильдрс, бежавшая в том же направлении, опередила ее только полминутой. Если принять в соображение физическое устройство животных (говорит Брэм), то Синяя Шапка оказалась гораздо быстрее на бегу, чем знаменитая непобедимая лошадь Фляинг-чильдрс.

Мак

При встрече с Маком как-то невольно чувствовалось, что это действительно настоящая собака, все равно как при встрече с человеком, выдающимся из толпы, невольно говорится: «Да, вот это человек!»

Мак был легавая собака английской породы, пойнтер; голова у него была средней величины с резким переломом при основании лба. Глаза желтоватого цвета, и на этом желтом фоне черный зрачок, сверкавший огнем страсти. Имея верхнее чутье, он искал дичь галопом, а причуяв ее, как будто окаменевал в неописанно картинной стойке.

Истинные охотники приходили в крайний восторг, глядя на живые, быстрые и в то же время размеренные движения этой собаки. Любуясь поиском Мака, каждый охотник переживал более приятные и сильные ощущения, потому что самые впечатления были живее и быстрее.

Мак легко боролся с усталостью там, где всегда отказалась бы всякая другая легавая собака, потому что он (как и все пойнтеры) был всегда хорошо подкован, т. е. лапы его были снабжены толстой, плотной подошвой, благодаря которой он не так часто и не так сильно их растирал. Мак мог легко работать и с совершенно растертыми ногами, и при этом нисколько не остывал его обыкновенный пыл. Продолжая работать с растертыми ногами, этот бесшабашный удалец чрез несколько дней поправлял дело и вырабатывал себе такие подошвы, которым позавидовал бы любой сапожник. Случалось охотиться с Маком по тридцати дней кряду, изо дня в день, — и чем больше бегала эта собака, тем она как будто становилась сильнее и настойчивее. Сытный ужин, крепкий сон — и наутро Мак снова бодр, как и в первый день охоты.

Все пойнтеры вообще избегают воды, с ними нельзя охотиться в болотах, но Мак почему-то любил купаться и лез в воду при всяком малейшем удобном и неудобном случае. Много раз видели, как эта собака без всякой нужды, никем не побуждаемая, гонялась вниз по реке Сене в Париже за каким-нибудь кусочком дерева, проплывая таким образом по полмили. Охотно переплывал реку поперек и выходил на другом берегу, и тоже без всякой нужды, только из любви к купанью. Наконец, благодаря этой водяной страсти, для которой не создала его природа, Мак схватил простуду и стал испытывать страшные мучения от ревматизма, поразившего и сердце. Бывало, скачет он в поле полным галопом и вдруг останавливается, ложится, вытягивается на бок и замирает без всякого движения на несколько минут, не издавая при этом ни малейшего жалобного стона. Потом поднимается и снова скачет во всю мочь, как ни в чем не бывало.

Тир

Легавая собака Тир, ходившая обыкновенно со своим хозяином каждое воскресенье в Шарантон, была однажды, к ее огорчению, оставлена дома. Она подумала, что такую шутку сыграли с ней только в этот раз, а потому покорилась! Но так как в следующее воскресенье ее опять заперли, то она поняла, что это, пожалуй, будет делаться всегда, а потому приняла со своей стороны меры, чтобы вперед этого не было. Она ушла в субботу вечером и ждала хозяина в Шарантоне, где он и нашел ее, пришедши туда в воскресенье.

Мог ли человек рассуждать вернее!

Наян

Борзые собаки считаются животными себялюбивыми, а потому и неспособными к искренней привязанности. Дурная слава о нравственных качествах этой охотничьей собаки получила свое начало с борзой, принадлежавшей английскому королю Эдуарду III. Эта собака в самую минуту смерти короля убежала и стала ласкаться к его врагам. Справедливо ли такое мнение вообще о всех борзых собаках, того мы не знаем, но что между ними часто попадаются злые и коварные, тому можно найти много примеров в истории знаменитых собак. Не обладая большим умом, они часто хитрят, и так искусно, что обманывают даже самых наблюдательных людей.

У какого-то парижского охотника была борзая собака по кличке Наян. Однажды лакей того охотника наказал за что-то собаку своего хозяина и, быть может, не совсем справедливо. Борзая рассердилась не на шутку и вздумала отомстить своему неприятелю. Она пустилась на хитрости.

Вечером, когда хозяин ее сел за стол, чтоб насладиться вкусным обедом, он был вдруг встревожен болезненным криком Наяна. Собака продолжала испускать учащенные крики, точно получила сильный ушиб. Охотник подумал, что слуга его по неосторожности наступил на лапу собаки и причинил ей такую ужасную боль.

«Скотина! Дурак! Болван! — закричал он. — Я тебя прогоню, если ты будешь топтаться по лапам Наяна». — «Но сударь, клянусь вам…» — начал было слуга. — «Молчать! И прошу в другой раз быть внимательнее!»

На другой день во время завтрака повторяется тот же крик, и собака с воем убегает из комнаты. «Ты это делаешь нарочно, — закричал горячий охотник. — Ты, видно, не дорожишь своим местом». И долго еще бранил хозяин своего слугу.

На третий день вечером Наян снова издает крик и убегает вон из комнаты. Хозяин хотел было осмотреть лапы своей собаки, но она так спряталась, что ее не могли отыскать. «Теперь изволь убираться из моего дома», — сказал обиженный охотник.

«Убедительно прошу вас, сударь, — говорил лакей, — наблюдайте за вашей собакой. Это она лукавит, желая отомстить мне за то, что я ее наказал». — «Как? — спросил недоверчиво охотник. — Ты думаешь, что Наян хитрит?» — «Я вас прошу, сударь, прежде чем отказать мне от места, убедитесь сперва сами в том, что я не наступал на лапы Наяна».

Охотник стал наблюдать и, действительно, уличил свою собаку в ту самую минуту, как она вздумала было прикинуться обиженной. Громким неумолкаемым смехом разразился охотник. Наян удивленно остановился. Видя же, что лакей не получил выговора, вздумал было прикинуться хромым, потащил за собой как бы больную лапу. Новый громкий смех окончательно сконфузил Наяна. Собака молча легла у ног своего хозяина и с тех пор не повторяла своих штук.

Каракуш

Каракуш была маленькая борзая собака арабской породы и принадлежала Али-паше, потомку одной из древнейших арабских фамилий в Алеппо. С этой борзой хозяин ее ходил не только на лисиц, зайцев, газелей, но и на пернатую дичь. Каракуш умел ловить дроф и гусей. А чтобы помогать этой собаке в ее довольно странной охоте, прибегали к следующей хитрости: размочив горох или зерна маиса в водке, разбрасывали их в тех местах, куда птица имела обыкновение приходить на кормежку. Благодаря такой уловке дрофы и гуси напивались пьяными. Тогда выпускали на них быстроногого Каракуша, который и производил уже страшную бойню. Собака до такой степени привыкла уже к подобной охоте, что нередко брала и трезвых дроф, в особенности ранним утром, когда крылья птицы бывают мокрыми от ночной росы, так что дрофы, прежде чем взлететь, пробегают по земле пространство шагов в пятьдесят, — этим-то моментом, собственно, и пользовалась борзая: тут ей часто удавалось схватить и трезвую птицу.

Генерал Бем (Мурад-паша) после венгерской кампании 1849 г. поселился на житье в Алеппо. Тут он увидал Каракуша и пожелал приобрести себе эту живую, ловкую, нестомную собаку, но Али-паша не продавал ее. Однако же через несколько времени он предложил ее в подарок генералу Бему. Взамен Каракуша Бем подарил Али-паше изящную венскую карету с полной упряжью.

Каракуш был отправлен в Константинополь и подарен Садык-паше (Чайковскому). Старые охотники поляки тотчас же подняли на смех эту малорослую борзую, говоря, что она годна разве лишь для того, чтоб ловить мух; но при первой же пробе на охоте насмешка перешла в восторг, выразившийся крайней нелепостью и жестокостью. Так, Скиндер-паша (Ильинский) воспылал таким негодованием к своим борзым, бывшим тоже на охоте, что велел повесить одиннадцать собак, восклицая, что теперь, после того, как Каракуш показал, что такое настоящая борзая, четвероногих, подобных тем, которых он прежде так холил, а теперь приговорил к смерти, стыдно называть именем борзых и они не должны существовать на свете…

В первую свою охоту на Балканском полуострове Каракуш взял в одиночку пять зайцев, двух лисиц, одного шакала и задержал волка. Эта собака была действительно замечательна: она никогда не уставала. Прослужив Садык-паше десять лет, Каракуш стяжал себе славу во всей Румелии и в особенности в Болгарии, где собаку эту знали почти все поселяне.

В 1870 г. Абдул-Керим-паша, тот самый, что проиграл в 1854 г. сражение при Чурук-су и Куру-дере, страстный охотник, имевший отличнейших борзых, охотился однажды близ Шамуля за зайцем, который до тех пор увертывался от всех преследований, пока не скрылся за мельницей. Старый турок, работавший вблизи от места охоты и видевший, как убегал заяц и как он скрылся, прямо обратился к паше с такими словами: «Вы напрасно охотитесь за этим зайцем — догнать и взять его может только орел да Каракуш Садык-паши».

Блэк

Черный английский сеттер по имени Блэк поражал всех гордостью осанки и изяществом сложения. Внутренние качества соответствовали красивой его наружности. Шерсть на Блэке была длинная, шелковистая, лоснящаяся, черная как смоль. Он, казалось, был вылит из стали и выкован из железа. Блэк мог замучить ходьбой с полдюжины скромных и тихих охотников, но его собственная страстность и пылкость могла иссякнуть только вместе с силами, потухнуть вместе с жизнью. Короче сказать, эта собака охотилась до конца, всегда и везде, никогда не рассчитывая сил, со страстью, доходившей до самозабвения. Блэк побывал в течение своей тринадцатилетней жизни во многих местах Европы, охотился и в Англии, и в Германии, и в Венгрии, в придунайских болотах и всюду удивлял своей выносливостью и пылкостью. Жизнь свою пришлось ему окончить на родине, во Франции — и как окончить!.. Еще за час до своей смерти Блэк пробовал пуститься в галоп!.. Сделав последнюю свою стойку, из-под которой охотник убил двух куропаток, сеттер свалился с ног и скатился в овраг. Он умер на поле чести, умер на охоте самой славной смертью, которой может позавидовать любая собака самого благородного происхождения. Напрасно старался охотник побудить собаку следовать за собой, чтоб дойти до ближайшей фермы, находившейся в нескольких шагах от места происшествия, — Блэк продолжал лежать. Тогда хозяин сел возле своего верного товарища и слуги. Собака положила ему голову на колени, устремила на него свой уже потухавший взгляд и оставалась так минут с десять неподвижно; затем тело ее содрогнулось от конвульсий — и страстного охотника не стало!..

Все те, которые требуют от собаки тихих ласк и разных нежностей, никогда не поймут прекрасных свойств, которыми обладала эта собака, никогда не поймут и глубины того горя, которое испытал хозяин Блэка, расставшись навеки со своим другом. Блэк был создан не для того, чтоб служить комнатным украшением, покоиться на мягких, роскошных коврах. Его редко ласкали затянутые в перчатки руки, да он и не любил принимать таких ласк; но из этого не следует думать, чтобы Блэк был неспособен к любви и привязанности. Нет! Но он любил только своего хозяина и умер у него на руках.

Пинчер Петр

Существует целая группа маленьких, то гладкошерстных, то колючешерстных собак, которых англичане вообще называют пинчерами. Эта порода собачек страшна для мышей, крыс и кротов. Умственные способности у пинчеров очень замечательны. Между этими собачками находились такие, которые понимали значение денег, крали их, чтобы покупать себе что-нибудь съестное. Таким воровством отличался особенно пинчер Петр. Но он обижался, если его самого обманывали, и находил способ избавляться от обидчиков. Покупая постоянно на краденые деньги печенье в одной булочной, он перестал ходить туда после того, как ему вместо хорошего печенья подсунули подожженный сухарь. Петр сделался покупателем в другой булочной, на конце города.

Однажды за покражу жареного цыпленка повар наказал Петра — и пребольно! Вы думаете, что это его исправило?… Вовсе нет! После этого собачка стала только осторожнее. Ежели в кухне была открыта одна дверь, то Петр ни за что не входил туда. Но если были открыты обе двери, то, имея выход для бегства, собачка непременно входила в кухню и похищала что-нибудь из съестного. Когда повар входил в одну дверь, Петр выбегал в другую со своей добычей.

Тайни

Почти все пинчеры отличаются особенной страстью к охоте за крысами, мышами и кротами, которых ловко вырывают из земли и тут же умерщвляют.

Пользуясь такой наклонностью пинчеров, англичане вздумали употреблять их для довольно омерзительной забавы — публичной травли крыс.

В Лондоне для такой забавы устраиваются огромные дворы, которые и служат ареной для борьбы собачек (крысодавов) с крысами. Сперва выпускают определенное число крыс, потом приводят собаку, которую обыкновенно взвешивают до начала травли. Зрители между тем считают минуты, употребленные собакой на ловлю крыс. Последние иногда довольно дорого продают свою жизнь. Самый знаменитый крысодав назывался Тайни. Ростом он был не более шести дюймов, весом не более шести фунтов. Этому крысодаву удалось однажды задушить 50 крыс в течение 28 минут и 50 секунд. Сосчитано, что в продолжение своей жизни он убил более 5000 этих вредных грызунов.

Будучи мал ростом, Тайни, однако, был необыкновенно мужествен и храбр; он не смущался ни числом, ни ростом своей дичи и даже радовался, когда приходилось иметь дело с очень крупной крысой. Тайни был не только неустрашимым воином, но и искусным тактиком: он всегда начинал нападать на самых сильных и смелых крыс, после чего ему уже легко было справляться с другими, которые были помельче. В молодости этот пинчер бегал с такой быстротой, что невозможно было отличать головы от хвоста. В старости же (когда сошел со сцены) он располагался на лучшем месте и, как кошка, подстерегал крыс. Просидев час-другой у норок своих неприятелей, он редко возвращался в свою конуру недовольным. Зато и поплатился жизнью за свою страсть. Раз, сидя в запертой комнате, он услыхал, что за соседней дверью копошится крыса. Желание схватить ее в нем было так сильно, а невозможность исполнить это желание так огорчило его, что от волнения с Тайни сделалась горячка, которая и унесла его в могилу.

Тамырка

В камышах и кустарниках, покрывающих наши туркестанские степи, водится много разной дичи; тут же попадаются и кровожадные тигры. Будучи страстным охотником, молодой русский офицер пожелал помериться своей удалью и с этим хищником. Узнав, что офицер собирается идти на тигра, к нему присоединились еще двое. Один из них — солдат-сибиряк, другой — какой-то неизвестный человек в барашковом казакине. Офицер было попытал их насчет храбрости, что, мол, тигр шутить не любит, — так охотники даже оскорбились… Сибиряк заявил, что ходил один на медведя, а «барашковый казакин» сказал, что «тигра вовсе не страшный зверь».

Поехали. У каждого из охотников было по ружью. Впереди всех бежал и заливался громким лаем Тамырка, неизменный спутник охотника-офицера. Некрасива была эта киргизская собака, как бывают некрасивы вообще все домашние животные у ленивых и тупых киргизов; но русскому офицеру понравились зоркие глаза Тамырки, и он сумел привязать к себе это храброе животное.

Когда охотники подъехали на киргизских клячонках к полуобглоданному остову быка, то заметили на снегу следы тигра. Поехали по следу. Объехали кусты — выхода нет. Зверь, значит, в кустах. Надо послать собаку, решил офицер: «Тамырка, ищи там!» Тамырка бросился в кусты и принялся работать носом. Не прошло и минуты, как собака разразилась необыкновенным лаем. Охотники двинулись на лай Тамырки и вдруг, пораженные, остановились… Между двумя кустами торчала большая желтая с черными разводами голова и презрительно смотрела на Тамырку. Тигр лежал, весь закрытый кустами, выставив только голову, на великое смущение собаки, которая металась и не знала, что делать. Вот тигр переносит свои желтые блестящие глаза с собаки на офицера, подбирает передние лапы, прижимает уши и замирает… Заметив такое злое намерение тигра, Тамырка самоотверженно лезет к самой морде зверя. Казалось, он готов был вскочить в пасть страшилища, дать себя на растерзание, но чтоб только не смотрел этот зверь такими страшными глазами на охотника. Дерзость и натиск Тамырки доходили до того, что вынуждали тигра отмахиваться от собаки лапой, как от мухи. Когда назойливость собаки уж очень надоедала тигру, то он показывал ей свои неровные острые зубы — и Тамырка отскакивал прочь.

Наконец грянул выстрел, взвизгнула пуля!.. Взвилось полосатое тело в воздухе, метнуло хвостом и ринулось на офицера, выстрелившего из ружья и сделавшего промах. Тигр вышиб охотника из седла, и тот треснулся спиной на землю. На нем сидел тигр, плотно придавив грудь и плечи своими здоровенными лапами. Открытое лицо охотника было в нескольких вершках от страшной пасти поборовшего его зверя. Он не мог видеть ничего кругом, но зато слышал, как метался Тамырка, лаял и визжал, кидаясь на зверя со всех сторон.

Тигр, видимо, был занят собакой и делал легкие повороты, следя за ее прыжками. Так длилось с полминуты. Наконец тихо, осторожно поднял лапу тигр, переставил с плеча на грудь, уперся ею последний раз и сошел с охотника. Тигр (джульбарс) уходил тихими шагами все дальше и дальше, время от времени оглядываясь назад, как бы интересуясь тем, что станет делать теперь это бесстрашное создание. А Тамырка уж прыгал с радости и слизывал кровь с лица охотника.

Минут через пять охотник поднялся и оглянулся кругом: он был один со своей собакой. Храбрые его товарищи бежали, оставив офицера под лапами тигра. Они спешили к укреплению со своими неразряженными ружьями, чтоб рассказать об ужасной смерти офицера… Жалкие трусы!..

Каро

Случай, который мы сейчас расскажем, засвидетельствован многими достойными веры личностями. Он произошел в Германии, в замке одного принца, любившего охоту и имевшего на своем псарном дворе отличных легавых собак. Лучшей из его собак считалась Каро. С нею управляющий замком принца чаще всего любил ходить на охоту, несмотря на то, что собака принадлежала к числу так называемых «тихоходов». Искала шагом, скоро уставала, но на стойке держалась крепко. Это была самая хладнокровная из немецких легавых собак. Теперь, когда дичи стало меньше, такие собаки уже не ценятся, но в то блаженное время, к которому относится рассказ, дичи было всюду много, а потому быстрота поиска вовсе не требовалась, напротив, ценилась собака самая «степенная», то есть возможно больший тихоход. Возвратившись однажды с охоты, управляющий торопился от усталости сбросить с себя застреленную дичь. Он кладет ее с поспешностью на стол в одной из кладовых и запирает ее на замок, не заметив, что тут же запер и собаку, которая не отставала от него.

Вечером того же дня он уезжает из замка в дальний город по какому-то важному делу. Домой возвращается только чрез два дня и желает полакомиться настреленной им дичью.

Он призывает повара и отправляется с ним в кладовую, чтоб отобрать дичь. Первое, что его поражает здесь, — это собака, Каро. Она лежала распростертой на животе и была совершенно неподвижна! На зов не откликается и даже не шевелится. Управляющий наклоняется к собаке, трогает ее, животное еще тепло, но уже безжизненно. Глаза несчастного охотника наполнились слезами. Тут он вспомнил, что, возвратившись с охоты, собака, усталая и голодная, была заперта им по рассеянности в кладовой вместе с куропатками и пятью молодыми зайцами. Кроме этой дичи в кладовой не было ничего съестного. Вся настреленная им дичь была в целости и лежала в том самом месте, где он ее положил. Это зрелище еще больше увеличивает его горе. «Бедная собака, — воскликнул он, — я бы желал, чтоб ты поела все это, но осталась бы в живых». Долго охотник оплакивал эту собаку и в то же время приходил в восторг от ее героизма.

Баско

Баско — так называлась французская легавая собака, в которой были соединены все совершенства, возможные для собаки этой породы. Хозяин ее был превосходный стрелок, делавший из двадцати выстрелов влет не более одного промаха, а большей частью даже ни одного. Раз приходит к этому охотнику сын его приятеля, молодой человек, и просит позволения поохотиться с его собакой. Опытный охотник дает ему это позволение со словами: «Ступайте, но стреляйте метко, не то Баско рассердится».

Вот собака напала на след куропатки и пошла по нему со всей пунктуальностью и ученой точностью, по всем поворотам, оборотам, загибам, извилинам, — одним словом, ни на минуту не отрывала носа от следа, пока не настигла птицы. Тут легавая остановилась и сделала стойку. Куропатка, уже выбившаяся из сил, прикорнула под травой и прилегла к земле. Пернатая дичь не боится собак — она страшится охотника. И эта куропатка убегала от собаки лишь потому, что четвероногое животное возвещало ей приближение того двуногого создания, от которого она могла погибнуть. Но наша куропатка напрасно боялась — она могла смело подняться с земли и лететь дальше: охотник был плохой стрелок. И действительно, когда птица была поднята, охотник выстрелил и сделал промах. Все труды Баско пропали, собака снова пустилась шарить, терпеливо размеривая свой поиск по квадратным аршинчикам. Такой уж она была выучки!..

Выследив выводок куропаток, Баско останавливается перед ним. Приказание спугнуть дичь отдано, куропатки поднимаются, раздается выстрел, но ни одна из птиц не падает на землю. Баско стоит, удивленный донельзя, и ясно, что хорошее расположение духа его исчезло. Однако он идет с охотником дальше, снова находит куропаток, но увы! — прежняя история повторяется и в этот раз. Тогда Баско подходит к стрелку, бросает на него взгляд, полный глубокого презрения, и, как стрела, пускается бежать домой.

После этой неудачи плохому охотнику невозможно уже было заставить собаку, страстно любившую охоту, идти с ним в поле — так сильно пустило корни в ее сердце презрение к неловкому стрелку.