Хромис бульти

Родина этой рыбки — водоемы Северо-Восточной Аф­рики. Завезена в Россию в середине прошлого века. Разме­ры 6—7 см, окраска в целом серовато-зеленая, с темными пятнами на жаберных крышках; имеется удлиненный спин­ной плавник темно-синего цвета, с красными точками.

К сожалению, не выделяясь особой красотой, эта рыб­ка не нашла признания среди основной массы аквариуми­стов, кроме тех, кто по достоинству оценил ее удивитель­ное поведение при обзаведении потомством.

В моем аквариуме пугливые и осторожные рыбки до­вольно быстро освоились среди других мирных видов. По­взрослев, они образовали пару. Самец приобрел яркую нерестовую окраску и занялся рытьем ямки-воронки в кор­нях сагиттарии. Он яростно отгонял от нее меченосцев, гуппи и превосходящих по размеру голубых гурами. Ин­тересно, что другие виды отлично его поняли и стали дер­жаться подальше от выбранного хромисом места, кроме самочки того же вида. Самец усиленно демонстрировал ей свою новую окраску и будущее гнездо. Естественно, процесс первого нереста прошел в мое отсутствие! Об этом говорила резко изменившаяся форма самки: вздувшееся от икры брюшко опало, зато голова преобразилась до не­узнаваемости. Она приняла квадратную форму, как у буль­дога (за что, кстати, рыбка и получила свое название). Под нижней челюстью образовался огромный мешок с полупрозрачными стенками, через которые были видны несоразмерно большие икринки, перекатывающиеся туда-сюда. Набитый рот не мешал рыбке дышать жабрами, пропуская через икринки воду. Самец все еше держался возле ямки, и даже продолжал отгонять от нее других рыбок, но интерес к гнезду у него явно пропал. Поблекла и брачная окраска.

Позднее мне удалось посмотреть процесс нереста от на­чала и до конца. Готовая к икрометанию самочка прибли­зилась к ямке и принялась выполнять с самцом, который кружился внутри гнезда, ритуальные движения. Она, при­жавшись одним боком к стенке воронки и мелко работая плавничками, скользила некоторое время против часовой стрелки, потом уступила место самцу. Пока он копировал ее движения, она внимательно смотрела за его анальным плавником с ярким пятном на конце, пытаясь осторожно прихватить его ртом. Для чего нужна такая синхронизация ритуального танца — стало ясно позднее. После несколь­ких холостых проходов самочка стала оставлять на дне ямки по 2—3 икринки, а самец поливал их молоками. Самка, следя за оранжевым пятном на его плавнике, выполняю­щим роль сигнала (релизера), подбирала оплодотворенные икринки и размещала их во рту. Круговой танец продол­жался довольно долго. Самка «худела», животиком, зато «раздувалась» головой.

По окончании икрометания передо мной встал воп­рос — что делать с самкой, инкубирующей свои икрин­ки в общем аквариуме? Ведь самые мирные рыбки могли съесть чужих мальков. Мне пришлось очень осторожно поймать самку не сачком, а стеклянной банкой, и пере­садить ее в другой сосуд, где она благополучно вырасти­ла потомство.

Икринки, хорошо видимые даже через ее приоткры­вающийся при дыхании рот, постепенно делались все прозрачнее, обретали глаза и хвостики, пока не превра­тились в маленьких рыбок. Чтобы пронаблюдать, как самка выпускает своих мальков погулять и покормиться в безопасном (по ее мнению) месте, мне пришлось осво­ить роль некоего совершенно неподвижного декоратив­ного элемента обстановки. Рыбка встала, немного при­подняв голову относительно хвоста, и несколькими резкими движениями жаберных крышек как бы выдула своих детей наружу. Мальки плотной кучкой толклись возле головы матери, вылавливая из воды мелких живот­ных — инфузорий, коловраток, личинок циклопов. Мать каким-то образом определила продолжительность прогул­ки и «дала команду» детям вновь собраться у нее во рту. При этом она приняла определенную позу, которая и по­служила сигналом: опустила голову относительно хвоста. Может быть, эта поза сопровождалась неслышимыми для нас звуками. Когда пара мальков по ошибке попыталась забраться маме в глаз, рыбка отплыла подальше и взяла их в рот губами. Она срочно собирала детей и при опасности (резком движении снаружи аквариума, колебании воды).

При хорошем питании малыши быстро росли и вскоре перестали помещаться во рту своей родительницы. Несколь­ко штук забирались внутрь, а опоздавшие собирались вок­руг стайкой и оставались ночевать рядом с головой рыбки. Потом она, оставаясь терпимой к присутствию малышей возле своей головы, перестала пускать их в рот и приня­лась активно питаться сама.

Однако на этом биологические «чудеса» этого вида не кончились.

В 10-литровом аквариуме мальки (а было их около 60 штук) при достаточном питании стали развиваться нерав­номерно. Достигнув размера в 2,5—3 см, самые крупные стали приобретать самцовую окраску: более яркие синие крапинки по плавникам и оранжевое пятнышко на аналь­ном плавничке. При попытке отсадить самцов из остав­шихся вновь выделилась доминирующая группа. И опять самцов! Оказалось, что таким простым методом весь выво­док можно перевести в один пол! В самок выросли 4— 5 самых мелких рыбок. Если выращивать хромисов бульти в аквариуме большого объема, то самочек получается гораздо больше. А если их рассадить парами на ранних этапах развития или объединять вместе самых крупных с самыми мелкими, то самочек получится примерно поло­вина.

Казалось бы, чего естественней: половина детенышей — самцы, половина — самки! Но для подводных обитателей это не так. У многих видов рыб пол не дается от рождения, а приобретается при развитии. Почему это выгодно? Рас­смотрим на примере хромиса бульти. Предположим, рыб­ки живут в ручье с пересыхающим руслом. В сезон дождей вода разносит мальков по мелким водоемчикам. Если бы пол был закреплен еще в икринке, то выжить и оставить потомство, очутившись в сообществе одного-двух себе по­добных, было бы невозможно. А для существ с меняющимся полом — это не проблема: потомство будет непременно оставлено. В большом водоеме сложится соотношение с большим процентом самок, следовательно, икры будет боль­ше. В малом — с преобладанием самцов, и плотность рыбьего населения уменьшится. Зато, когда самцов много, а самок мало — последние выбирают самого сильного, спо­собного построить и защитить гнездо.

Для некоторых коралловых (и аквариумных!) рыбок ха­рактерен еще более интересный механизм — смена уже сло­жившегося пола. Коралловые рыбки живут «гаремами»: один самец и несколько самок. Если убрать самца, то размноже­ние не прекратится: одна из самок просто сменит пол.

Скалярии

Живут в стоячих и медленно текущих водоемах Южной Америки. В нашу страну завозились два раза: в 1928 и 1948 гг. В аквариумах содержатся гибридные формы.

Когда я решил разводить амазонских «рыбок-зебр», опыт­ные аквариумисты посоветовали мне: «Возьми 6—8 штук, они сами разобьются на пары». Как мне не хотелось купить взрослую пару, я все же послушался совета и унес в кулечке 6 мальков, ориентируясь лишь на правильность окраски и целость плавничков. Аппетит у рыбок оказался отменным: они были не прочь съесть малька гуппи. И, кроме того, подо­зрительно присматривались к ярким длинным хвостам самцов гуппи, которыми те трясли перед самками. При­шлось отсадить скалярий отдельно. Они заняли аквариум объемом 40 л. Мысль о том, каким же образом эти рыбки сформируют пары, не давала покоя. По форме лба рыбок я пытался определить их пол (как было сказало в справоч­нике, лоб у самцов круче). Но вдруг все рыбки окажутся однополыми?

Наконец из обшей стайки выделились два явных самца, которые поделили аквариум пополам, яростно защищая каждый свою половину. В основном от соперника, но иног­да доставалось и другим членам стайки. Остальные рыбки пользовались всем объемом воды, но предпочитали дер­жаться посередине, где гнев доминантов причинял мень­ше неприятностей. Из этих рыбок выделились две явно полнеющие от икры самки, а две рыбки — остались не­определенного пола. Самочки вскоре отошли каждая к од­ному из самцов, а две неопределенные, всеми затюканные рыбки, неожиданно сформировались в третью пару! Они так и заняли середину аквариума. Все три пары продемонст­рировали положенные стадии нерестового поведения: вы­брали место для гнезда и почистили его от сине-зеленых водорослей (на боковом стекле аквариума, на поверхности листьев таиландского папоротника и сагиттарии широ­колистной). Две пары отнерестились одновременно, тре­тья — чуть позже. Самки «ползали» по выбранным поверх­ностям, откладывая икринки, самцы следовали за ними, поливая их прозрачными молоками; в результате икринки оказались приклеенными к поверхностям. Рыбки остались дежурить возле кладок и в последующие дни. Более рьяные самцы обмахивали их плавниками и удаляли ртом побелев­шие, оказавшиеся неоплодотворенными, икринки. В одних парах самки только присутствовали — в природе они, види­мо, просто уплыли бы, в других — за икрой ухаживали обе рыбки. Из икры благополучно вывелись мальки.

По наблюдениям известных мне аквариумистов, все ска­лярии делятся на пары, если число молодых рыбок четное. Сходными свойствами обладают астронотусы (рыбки из се­мейства цихлид, как и скалярии): в молодости они тоже не отличаются по полу. Кстати, у астронотусов есть интерес­ная привычка: при опасности они ложатся на дно боком. Вероятно, хищникам труднее поднять со дна такую рыбку.

Алый барбус

Этих рыбок я впервые завел уже в зрелом возрасте, со­скучившись по аквариуму, которого у меня несколько лет не было. Выбрал я их потому, что слышал рассказы о не менее загадочных превращениях, чем у вышеописанных видов. Я взял 6 рыбок, начавших определяться по полу, в соотношении 3:3. Рыбки не подвели: они играли в аквари­уме, будто пылающие самоцветы. Самцы гонялись за сам­ками, чьи животики наполнялись икрой. Самки регулярно нерестились в пучках водяного мха и кустиках папоротни­ка и... дружно приступали к уничтожению собственной икры. Так повторялось в течение трех лет. Срок жизни тро­пических рыбок обыкновенно невелик: их главная задача в природе — оставить потомство. Но барбусы явно не старе­ли! И вдруг одна из самок изменила окраску и стала... пре­вращаться в самца! Вскоре я мог узнать ее только по более крупным размерам. И поведение у нее стало типично самцовое: она так же гоняла самок, как и оставшиеся самцы. Зачем это надо в природе? Честно говоря, не знаю. Может быть, вы сами найдете ответ на этот вопрос?

Щучка Шапери

Родом из мелководных, густо заросших растениями, водоемчиков Западной Африки. К нам завозились два раза: в 1941 и 1947 гг. Размеры 5—6 см. Окраска серебристо-серая с 4-мя поперечными темными полосами. Самец окрашен ярче, с красной нижней челюстью.

Спрос на этих рыбок всегда ограничивался эфемерно­стью их существования: жизненный срок, отпущенный им природой во временных африканских водоемчиках, очень короток. Стратегия выживания вида удивительно проста: достигнув половозрелости, рыбки нерестятся каждый день в течение месяца, после чего их жизненный ресурс ока­зывается выработанным, и они умирают. Долговремен­ную популяцию рыбок в аквариуме можно поддерживать только с помощью постоянного воспроизводства и выра­щивания мальков. Можно держать 1 самца и 2—3 самок или группу рыбок, где есть несколько самцов и самок. Самочки откладывают икринки на плавающие подводные растения или висящие в воде корни. При этом они плот­но прижимаются к растениям, стараясь вдавить прозрач­ные икринки поглубже в листья или корешки, спрятать их подальше от чужих глаз. Но самое смешное, что после нереста родители обследуют растения и старательно унич­тожают те икринки, которые могут разглядеть! Выжива­ние в природе достигается, благодаря плодовитости: не­долго живущие родители не успевают съесть все свое потомство. Аквариумистам приходится пересаживать взрослых рыбок в другой аквариум. Весь процесс повто­ряется вновь. Прозрачные икринки скоро темнеют, и из них выводятся маленькие щучки, жадно хватающие живой корм в виде мелких науплиусов (ранняя стадия развития циклопов). Рыбки выводятся не сразу, а посте­пенно, и к тому времени, когда появляются последние маль­ки, старшие — могут съесть уже не только взрослого цик­лопа, но и отставшего в росте малька своего выводка.

Петушок, или бойцовая рыбка .

Родина — Индия, Таиланд, Малайзия. Живет в сто­ячих, заболоченных водоемах, бедных кислородом. Отно­сится к лабиринтовым рыбам: имеет особый лабиринто­вый орган, с помощью которого усваивает кислород воздуха. Поэтому периодически всплывает на поверхность воды и «глотает» пузырек воздуха. Размеры — до 6 см. В Россию завозился в конце XIX в. и в 1948 г.

Среди прочих лабиринтовых рыбок (макроподы, лялиусы, гурами) петушки оказались самыми интересными. Правда, их «селекция» аквариумистами с Птичьего рынка состояла в том, чтобы скрещивать между собой рыбок разных окрасок — зеленых, синих, красных, альбиносов. В результате получалось нечто невразумительное. Лучшее потомство давали производители одной окраски. Но раз­ведение приносило много разочарования: генофонд рыбок оказывался слишком перетасован; кроме того, в нем попа­далось много особей промежуточных окрасок. Например, при скрещивании между собой синих производителей по­лучалось потомство разных цветовых линий: от ярко-си­них до стальных со всеми возможными переходными ва­риантами.

Я изначально выбрал для дальнейшей работы синих пе­тушков и чисто-зеленых при освоении методики их разве­дения. Икра часто поражалась грибковым заболеванием — она покрывалась как бы белым пушком. Поэтому пришлось разработать систему предварительной дезинфекции аква­риума и всего, что в нем содержалось, а также самих про­изводителей. С гибелью икры справиться удалось.

Но полученное таким образом потомство поразило меня мутацией, затронувшей морфологические признаки (фор­ма тела и плавничков, число чешуек и т. д.), по которым, собственно, строится представление о видовой принадлеж­ности рыбки. У мальков увеличилось число лучей спинных плавников: от положенных 8—11 в норме до 20. Увеличилось также количество лучей в анальных плавни­ках, зато брюшные плавнички у части рыбок отсутствова­ли напрочь! Эти плавнички, кстати, активно используются самцами при ритуальных боевых танцах перед соперни­ком. Я сомневался, что мутанты смогут размножаться, но из них удалось скомпоновать подходящие пары. О работе с окраской пришлось забыть: от синих родителей вся мо­лодь получалась зеленого цвета. Предпринятым мною ти­таническим усилиям по выведению новой декоративной формы петушков препятствовали размеры моей собствен­ной квартиры. Я и так чуть ли не целиком заставил ее ак­вариумами. Ведь петушков-самцов, достигших половозрелости, можно было держать только по отдельности. Эта рыбка недаром получила свое название! Соперники в кло­чья раздирали друг другу хвосты и плавники, и могли даже убить слабейшего. (В Таиланде рыбка пользуется спросом у местного населения именно как бойцовая. Азартные тайцы устраивают бои рыбок наподобие петушиных боев.) Кроме того, если самочка начала размножаться, ей нельзя устраивать долгих перерывов в нересте. Аквариумисты на­зывали толстых, переставших нереститься самок, грамма­тически неправильным, зато точным по смыслу словом — «сгоретыми»: икринки, которые не были выметаны, «сго­рали», «спекались» в сплошной сгусток, и самка теряла способность к дальнейшему воспроизводству. Бесчислен­ная армия мальков требовала корма, а все сосуды и аква­риумы — чистки. Ценность той или иной рыбки можно было определить только по ее потомству, да и то, когда оно подрастет, поэтому приходилось выращивать часть молоди, а потом «мудровать» с прогонными нерестами без сохранения мальков. При этом приходилось вести точ­ную документацию: записывать данные о результате бо­лее чем 200 нерестов отбираемых производителей. В об­щем, заниматься селекцией в одиночку оказалось не под силу. Найти единомышленников на «Птичке» оказалось не так-то просто: рыбки зеленого окраса не пользовались коммерческим спросом. Я не нашел понимания, написав о новой мутации в тогдашний журнал, посвященный ак­вариумным рыбкам. В конце концов, эту мутацию я, при­знаюсь, потерял. А свою историю привел лишь для того, чтобы показать, какое это трудное дело — выводить но­вые декоративные формы тех или иных видов!

Поскольку пронаблюдать весь процесс нереста этих уди­вительных рыбок мне удавалось неоднократно, то я могу его описать. Петушки способны размножаться в аквариу­ме с другими мирными рыбками. Сам аквариум должен быть густо засажен растениями. Молодые рыбки живут бо­лее или менее мирно, перемещаясь в поисках корма по все­му объему воды. Постепенно рыбки начинают показывать элементы боевого танца: при встрече друг с другом топор­щат плавники и играют окраской. Самки «гасят» проявле­ние агрессии со стороны самцов, меняя однотонную ок­раску на поперечно-полосатую. Постепенно самцы набирают силу и делят территорию на участки. Сигналом к размножению служит частичная замена воды. (Подходя­щие для развития мальков условия складываются на их родине в сезон дождей при температуре 26—28 С.) Тогда петушки-соперники приступают к боевым танцам, целью которых служит устрашение противника, хотя первоначаль­но их агрессия граничит со страхом. Рыбки растопырива­ют жаберные крышки, чтобы зрительно увеличить разме­ры головы: это должно напугать слабонервного противника. Более мелкий петушок действительно удирает. Но равный по силе — в ответ тоже растопыривает жаберные крышки. Тогда противники опускают вертикально вниз брюшные плавнички с яркими вишневыми и белыми точками. Од­новременно они распушают остальные плавники и хвост и разворачиваются к противнику боком, чтобы тому было видно каждое движение. Участник представления оцени­вает соперника и решает, что лучше сделать — принять бой или сбежать. В последнем случае победитель получает дополнительный кусок территории. Далее петушки кружатся на месте вокруг невидимой оси, сопровождая танец змее­образными извивами всего тела. У более слабого все еше сохраняется шанс удрать. Победитель для острастки неко­торое время преследует побежденного. В большом водоеме рыбкам удается разойтись. Но в маленьком аквариуме дра­ка неминуема. Рыбки отрывают друг другу плавнички, хво­сты, выщипывают чешуйки. А что же самочки? Они осто­рожно, я бы сказал, крадучись, обследуют территории соперников и оценивают их, прежде чем сделать выбор кавалера. Самец, встретив самку, демонстрирует ей свой агрессивный танец и может даже наподдать головой, что­бы она в полной мере оценила его силу и красоту. Чем чаще самка посещает территорию самца, тем быстрее она приходит в нерестовое состояние. Готовность самца к не­ресту определяется строительством гнезда на поверхности воды из пузырьков воздуха. Иногда рыбка добавляет в него кусочки риччии; она может спрятать гнездо под листом плавающего растения или построить на открытом месте. Вид и качество гнезда зависят от индивидуальных особен­ностей самца. Молодые самцы тратят на постройку 2— 3 дня, опытные — создают пенистую шапку 4,5—6 см в диаметре всего за 1 день. Во время работы самца постоян­но тревожат одна или даже несколько самок, которые кру­жат поблизости, демонстрируя умиротворяющую полоса­тую окраску. Самец либо периодически танцует перед ними, показывая себя во всей красе, либо изгоняет особенно на­зойливых подруг со своей территории. Когда гнездо гото­во, самец меняет гнев на милость. Готовясь к нересту, сам­ка претерпевает изменение: набухший яйцеклад на брюшке принимает вид белесо-желтой икринки (с точки зрения че­ловека, он напоминает сухую манную крупинку).

Теперь самец при приближении самки встречает ее танцем с распушенными хвостом и плавниками, не пере­ходя, однако, к агрессивным действиям. Самка становится под гнездом, а самец оборачивается вокруг нее дугой. Вид у рыбки — как у сосиски в тесте! Самка переворачивается при обхвате самцом вверх брюшком, ее анальное отвер­стие сближается с таковым у самца, и, когда появляются икринки, он поливает их молоками. Икринки медленно падают на дно, и самец, оставив самку, бросается ловить их ртом и помещать в гнездо. При глубине воды 10—12 см, он легко собирает их со дна, а при глубине в 25 см — все они будут собраны еще прежде, чем опустятся вниз. Чем опытнее самец, тем удачнее он совершает обе операции — оплодотворить икру и поймать ее. Все повторяется много­кратно от 30 минут до 3 часов. После окончания нереста, самец отгоняет самку и принимается ухаживать за икрой в гнезде: добавляет пузырьков, убирает неоплодотворенные икринки, охраняет территорию от любых других рыбок.

Индивидуальные различия между рыбками велики: попа­даются самцы-лентяи, плохо выполняющие свои обязан­ности; часть самок помогает самцу собирать икринки во время икрометания (потомство от таких рыбок ценится выше всего); есть самки с аномальным поведением, поеда­ющие собственные икринки. Из икринок выводятся, в от­личие, скажем от икринок африканских щучек, не маль­ки, а недоразвитые личинки. Икринки — желтоватые зернышки, расположенные обычно в один ряд под пузырь­ками воздуха. И вдруг у них появляются опушенные вниз нити-хвостики! Они тонко вибрируют, создавая ток возду­ха, помогая отцу вентилировать гнездо. Иногда личинки падают вниз, беспомощно вибрируя хвостиком. Самец тут же ловит их и возвращает в гнездо. Само зернышко пре­вращается в животик будущего малька, а точнее — в жел­точный мешок, снабжающий малька пищей на первое вре­мя. Там, где должна быть голова, обозначаются глаза. Постепенно личинка приобретает продолговатую форму. При этом кажется, что самец внезапно уничтожил собствен­ное потомство — ведь привычные глазу аквариумиста круг­лые икринки исчезают. Но нет! Присмотревшись, можно обнаружить прозрачных мальков, которые принимают уже не вертикальное, как личинки, а горизонтальное положе­ние под гнездом. Самец продолжает ухаживать за ними. Однако уследить за мальками становится все труднее. На 4-й день они потихоньку разбредаются, и все усилия самца собрать их в кучку оказываются тщетными. Лабиринтовый орган развивается у них не сразу, они дышат только жаб­рами и держатся у дна. Еще некоторое время мальки оста­ются прозрачными, что помогает им маскироваться. При этом они активно питаются коловратками и прочими мел­кими животными. Достигнув размера 7—8 мм, рыбки на­чинают всплывать за дополнительной порцией воздуха к поверхности, как взрослые рыбки.